Что же побуждает стремительно развивающийся Китай радеть перед мировым сообществом за увязающую в реформах Россию? И как получилось, что за 15 лет переговоров о вступлении во Всемирную торговую организацию этой стране не удалось предусмотреть меры, которые бы полностью обезопасили её будущее?
НЕМНОГО ИСТОРИИ
Китай впервые подал заявку на присоединение к предшественнику ВТО, Генеральному соглашению по тарифам и торговле (ГАТТ), ещё в 1986 году. И только 11 декабря 2001 года стал полноправным 143-м членом ВТО.
Всё это время китайские представители шаг за шагом отстаивали свои интересы. Ссылаясь на крайне низкие доходы населения и общую отсталость национальной экономики, они настоятельно требовали от других стран — участниц ВТО значительных уступок и льгот. И прежде всего настаивали на сохранении жёсткого контроля со стороны государства над ключевыми отраслями экономики, ограничении участия иностранного капитала в совместных предприятиях и особенно на сохранении исключительного положения государства в сфере телекоммуникационных услуг. После более чем десятилетнего (1982–1992 гг.) участия Китая в работе органов Генерального соглашения по тарифам и торговле в качестве наблюдателя его представителям не удалось добиться, чтобы КНР признали страной с переходной или развивающейся экономикой.
ИХ ХИТРОСТЬ И ТОНКИЙ РАСЧЁТ
И в 1997 году тактика переговоров резко изменилась. В марте 1997 года, после завершения Уругвайского раунда переговоров (когда ГАТТ преобразовали во Всемирную торговую организацию), на одном из заседаний рабочей группы по присоединению КНР к ВТО китайские представители сообщили, что страна согласна отказаться от всех привилегий и льгот, связанных со статусом развивающейся страны. Этот тактический ход мог показаться значительной уступкой.
«Уступив» мировому торговому обществу, Китай сумел сохранить за собой статус развивающейся страны в международных финансово-кредитных институтах, включая МБРР, Азиатский банк развития и другие. Тем самым Пекин удержал важный рычаг развития — доступ к льготным займам и кредитам.
Но почему крупнейшие страны Запада, включая США, закрывали глаза на столь изощрённые китайские хитрости? Неужели они не видели, что стоит за этим компромиссом? Конечно, видели. И не раз указывали на это Китаю.
Но в то же время им очень хотелось через механизм ВТО получить дополнительные рычаги влияния на социально-политическую ситуацию в Поднебесной и её торгово-экономическую политику, а также открыть китайский рынок для своих товаров, услуг и капиталов. Более энергичное развитие капитализма в китайском национальном хозяйстве должно ускорить, по замыслу западных стратегов, перемены в нынешней политической системе КНР в сторону либеральной демократии. К тому же, присоединяясь к ВТО, Китай обязуется добровольно открывать свои внутренние правила и направления стратегии для внешнего анализа и контроля.
Не этим ли обусловлен прорыв на переговорах об условиях вступления Китая в ВТО, наступивший в конце 1999 года после подписания двустороннего соглашения с США по тарифным уступкам? Поддержав Китай, США ни в чём не проиграли. Наоборот, добились огромных привилегий для своих корпораций, и вслед за американцами заявки на проведение двусторонних переговоров с Китаем подали ещё 36 стран.
Переговоры с ними были сложными, но Китаю и здесь удалось получить от ВТО больше уступок, чем их сделать, даже несмотря на некоторые условия, способные осложнить развитие его внешнеэкономических отношений. Свою роль сыграло, видимо, и то обстоятельство, что Китай, представляющий собой огромный рынок сбыта, вызывает немалый интерес у крупнейших корпораций развитых стран мира. Так или иначе, но Китаю удалось добиться поставленных целей.
ВЫЗОВЫ ПОДНЕБЕСНОЙ
Нельзя однозначно сказать, как отразилось вступление в ВТО на жизненном уровне китайцев — в разных провинциях люди живут по-разному. Но очевидно одно: ещё в 1990 году между Россией и Китаем была экономическая пропасть: россиянин жил в 4–5 раз лучше китайца. А сейчас, сравнивая текущее потребление, разницы практически нет. Открытие торговых границ Китая вызвало резкий рост внутреннего спроса на такие структурно значимые товары, как автомобили, средства телекоммуникаций, электронику и увеличило экспорт готовой продукции. Но с другой — привело к уменьшению прироста бюджетных поступлений вследствие снижения импортных пошлин и упрощения финансовых операций.
Быстрый рост экспорта в сочетании с расширением доступа на рынок, вызванным вступлением в ВТО, дал толчок невиданному притоку прямых иностранных инвестиций в китайскую экономику.
По прогнозам Академии общественных наук КНР, объём внешней торговли этой страны должен возрасти с 474 миллиардов долларов в 2000 году до 600 миллиардов в 2005-м. Внутри ВТО Китай уже занимает среди крупнейших торгующих держав пятое место — после «большой четвёрки» (США, ЕС, Японии и Канады). Аналитики предсказывают: вступление в ВТО в долгосрочной перспективе, по всем прогнозам, должно благотворно сказаться на структуре китайской промышленности, обеспечить доступ к передовым технологиям, повысив её технический уровень, а также создать возможности для обновления устаревшей законодательной базы.
Казалось бы, Китаю как стремительно развивающейся стране ничто не угрожает. Но в то же время отмена количественных ограничений и снижение импортных пошлин не могут не сказаться на судьбе производителей приоритетных отраслей — автомобилестроения, текстильной, электронной, химической промышленности и сельского хозяйства. Им трудно будет выдержать конкуренцию с импортными товарами на внутреннем рынке. Поэтому Китай не спешит выполнять взятые на себя обязательства и, по-видимому, будет затягивать под различными предлогами их исполнение в обозримом будущем. После вступления в ВТО Китай оказался вовлечён в бесконечную череду торговых склок, включая одну из самых болезненных — связанную с повышением американских пошлин на сталь. Но правительство КНР не растерялось и стало готовить ответный удар — увеличение субсидий фермерам и ряд заградительных импортных пошлин. Некоторые члены ВТО, к примеру, не раз выносили Китаю предупреждения: пора отказаться от субсидирования производителей сельскохозяйственных товаров. Пекин обещал прислушаться к замечаниям, но продолжает гнуть свою линию.
ИМПОРТ ЭКСПОРТУ НЕ ПОМЕХА
Конечно, одних внутренних мер по защите своего производителя недостаточно, чтобы отбить атаки торговых конкурентов. Потому Китай стремится компенсировать возможные потери от вступления в ВТО за счёт внешней торговли. Экспортные секторы китайской промышленности, в основном перерабатывающей, оказались устойчивыми к спаду потребительской активности на некоторых основных рынках сбыта, в тех же США. По мере замедления темпов экономического роста на Западе потребители всё больше стремятся сэкономить, а товары китайского производства во многом не уступают американским, но стоят намного дешевле. Результат политики «массового спроса» не заставил себя долго ждать.
Подводя итоги первых трёх лет членства во Всемирной торговой организации, Чрезвычайный и полномочный посол КНР в ВТО Сунь Чжэньюй не без гордости заявил, что за это время темпы роста ВВП превышали 9 процентов в год. Кроме того, Китай стал третьей страной в мире по объёмам внешней торговли. Однако, по словам китайского дипломата, в следующие три года китайская экономика столкнётся с новыми вызовами, так как в соответствии с соглашениями Китаю придётся открыть для иностранных компаний финансовый и телекоммуникационный рынки, сельское хозяйство, а также учесть протекционистские меры в отношении китайского экспорта, в основном продукции лёгкой промышленности.
Ситуация осложняется ещё и тем, что, согласно оценкам Всемирного банка, в Китае не имеют работы от 16 до 18 млн. горожан, а с учётом безработных в сельской местности общая цифра достигает 140 млн. Кроме того, примерно 100 млн. человек, занятых в сельском хозяйстве, работают только на сезонной основе. Именно крестьяне больше всего страдают от присоединения страны к ВТО. По оценкам экспертов, около 10 млн. человек в ближайшее время будут вынуждены покинуть деревню. Трудная ситуация будет складываться и в неэффективных отраслях промышленности — сталелитейной, алюминиевой, автомобилестроении, нефтехимии, цементной. По мере выполнения обязательств, взятых при вступлении в ВТО, им придётся в буквальном смысле сражаться за выживание в условиях снижения государственных субсидий, развития внутренней и внешней конкуренции. Многие предприятия будут закрыты или поглощены более сильными соперниками, а значит, армия безработных пополнится.
СЕБЕ НЕ В УБЫТОК
Однако главное останется неизменным — экономический рост будет сохранён любой ценой, даже если придётся жертвовать ради этого, например, властными полномочиями или демократическими ценностями. Но при чём здесь Россия?
В Китае хорошо осведомлены, что российская экономика стала отставать от китайской и в качественном отношении. В расчёте на душу населения производство высокотехнологичной продукции и вообще продукции высокой степени обработки в Китае больше, чем в России. И это уже привело к хорошей совместимости народного хозяйства двух стран. Что получается? Россия производит продукцию с низкой степенью обработки или вовсе не обработанную (нефть, газ), на которую у Китая — растущий спрос. Уже сегодня промышленное производство России без ТЭКа в 10–12 раз меньше, чем у Китая. Это означает, что через некоторое время наша рыночная экономика может быть поглощена регулируемой экономикой Китая. И если Москва не хочет регулировать российскую экономику, то её будет регулировать Пекин. И это отнюдь не досужие домыслы.
Хотя КНР принята в ВТО как страна с рыночной экономикой, по 15-летнему плану развития народного хозяйства (на 1996–2010 гг.) этого не скажешь. У Китая практически вся банковская система — государственная. Все крупные корпорации — государственные либо контролируемые государством. При этом, как правило, доля государства в капитале корпораций много больше 51 процента. Да, цены в Китае отпущены, но только в одной трети провинций и подобных административных единиц. А в остальных они жёстко контролируются сверху. То есть на бумаге либерализм, а на деле — система неформального контроля над экономикой. Иными словам, вступив в ВТО, Китай открыл для себя внешний мир, но сам, как минимум, на две трети остаётся закрытым. Дело в том, что там по-прежнему очень силён местный протекционизм. Если бы ситуация была иной, трудно сказать, пошёл бы Китай в ВТО.
Вот и получается, что после вступления в ВТО таможенные пошлины на своих границах Китаю пришлось понизить. Зато внутри страны разнообразные ограничения на перемещения товаров и услуг между провинциями и даже отдельными районами городов сохраняются. Попадая вглубь страны, дешёвый товар заметно дорожает.
ПОДЕЛИМ ПО-БРАТСКИ
По сути, экономика Китая представляет из себя гигантскую корпорацию, с которой после вступления в ВТО России придётся конкурировать нашим слабосильным предприятиям. Вот почему возникает опасение, что после вступления в ВТО наша экономика начнёт всасываться экономикой КНР. В Китае никто и не скрывает, что там собираются экономически осваивать Дальний Восток, а равно и бывшую советскую Среднюю Азию с помощью экспорта капитала в эти районы. Китай обладает не только гигантской промышленной, но и гигантской финансовой мощью, огромными резервными валютными фондами.
Понадеявшись на то, что, ускоряя продвижение России в ВТО, её можно интегрировать в экономическую систему Запада, правительственные чиновники забывают, что тем самым они реально создадут условия для интеграции нашей страны именно с Китаем.
Ведь, в отличие от Китая, в нашей экономике преобладают предприятия-банкроты — потенциальные и реальные. Казалось бы, пока не поздно, государству нужно вытаскивать из долговой ямы хотя бы наиболее значимые для экономики заводы и фабрики. А чиновники говорят: государство в экономику лезть не должно. Нельзя упускать из виду и то, что у нас неработоспособный и фондовый рынок. В результате многократно занижается стоимость всех российских активов, в том числе РАО «ЕЭС» и «Газпрома». Соответственно, и стоимость земли. И это отбивает всякое желание богатым странам везти сюда деньги. Что в итоге? Экономика России работает фактически без кредитов, как в средневековье.
Но если Европа и Америка брезгуют российскими предприятиями, то китайцы — нет. Им и земля наша дешёвая сгодится.
Так вот, вступая в ВТО с неработающей кредитной системой, мы с головой выдаём наших предпринимателей конкурентам, в том числе китайским. Те ведь в избытке пользуются кредитом у себя на родине и, захватив его с собой, спокойно явятся в Россию. Сегодня они уже налаживают у нас выпуск большегрузных ЗИЛов по цене дешевле «Газели», вовсю производят пищевые концентраты. Да что там концентраты — целые отрасли китайской экономики работают на Россию, заваливая нас компьютерной техникой и ширпотребом, который мы сами могли бы производить.
Отсюда вывод: если Россия и в дальнейшем будет оставаться лишь сырьевым придатком Запада, то вступив в ВТО, мы должны быть готовы, что главным образом к нам пойдёт китайский капитал. Вот почему некоторые аналитики справедливо называют вступление России в ВТО равноценным вступлению в Китай.
Чего нам ждать после вступления в ВТО? В течение 3–4 лет китайские государственные и полугосударственные корпорации полностью овладеют российским рынком (именно китайские, ибо американцы и европейцы не в состоянии справиться с ними на своём собственном рынке). А через 5–6 лет — всеми активами экономики России, представляющими хоть какую-то ценность, включая землю, приватизацию которой проталкивает правительство. Пока это только прогнозы, но они вполне могут сбыться. Что тогда? Не превратимся ли мы в итоге в одну из провинций Китая?
Так может лучше не торопиться, а навести сначала порядок в денежно-кредитной сфере экономики и на фондовом рынке, оздоровить финансы предприятий, а уж затем вступать в ВТО?
